Церковь и свобода

[d_st75]

Патриарх Кирилл о судьбе православной церкви в России в 20-м веке

Почти сразу Павел и Сила оказались в темнице, потому что Павел запретил некоей женщине, рабыне, которая, движимая не Божиим духом, предсказывала будущее. Она говорила людям и об особом служении, и об особой силе, которые имели Павел и Сила. Когда же силой Божией Павел изгнал из этой женщины духа, она потеряла силу предсказывать будущее, и вознегодовали ее хозяева, которые кормились от ее дара. Поскольку они были люди местные, то они возбудили власти к тому, чтобы и Павел, и Сила были брошены в темницу и подвергнуты бичеванию; а чтобы апостолы не убежали, ноги их были забиты в деревянные колодки. Однако ночью Господь совершил некое землетрясение, колодки на ногах ослабли, двери темницы открылись, и Павел и Сила оказались на свободе — не просто свободными, но еще и способными темничного стража обратить в веру.

Как все это напоминает случившееся с Церковью Русской! Ведь и она обличала опасных духов, которые «пророчествовали», которые обольщали массовое сознание людей обещанием земного рая. Молитвой, постом и грозным словом своим Церковь Русская изгоняла тех самых духов и оказалась в темнице здесь, на Родине, — в прямом смысле в темнице, под замком, с колодками, но не деревянными, а железными кандалами на руках и на ногах.

Но и та часть Русской Церкви, которая оказалась вне России, также была в стесненных обстоятельствах. Те же самые колодки не давали ей делать то, что она могла бы делать на Родине. Сами обстоятельства изгнания были неким ограничением свободы, ибо пастырская ответственность Церкви — всегда оставаться со своим народом.

Ни Павел, ни Сила ничего не делали для того, чтобы оковы пали, а двери темницы распахнулись. Но, конечно, они молились Господу, они были уверены в правоте своих деяний. И Церковь Русская как здесь, в своей стране, в пределах исторической Руси, так и там, в зарубежье, не предпринимала никаких усилий, — потому что никакими слабыми человеческими усилиями не могла обрести свободы, — но всегда молилась, совершала Божественную Евхаристию, поклонялась святым, мученикам и всегда жила великой верой в то, что Бог поругаем не бывает. И как злые духи, что пророчествовали в начале XX века, соблазняя народ наш, так и внешние обстоятельства, стеснявшие историческую свободу Церкви, пали, можно сказать, в одночасье.

И в этом чуде объединения меньше всего нужно искать богословские, политические или какие-то иные причины. Церковь воссоединилась силой Божией — не умом человеческим, не способностью тех, кто участвовал в переговорах, а именно силой Божией. И те, кто в переговорах участвовал, чувствовал руку Божию от начала до конца. Господь словно проводил через некие малые искушения, как бы проверяя нашу верность, нашу готовность войти в землю обетованную, и по милости Божией даже искушения последних месяцев, дней и часов не стали препятствием к тому, чтобы откликнуться на Божий призыв и войти в землю обетованную, в единую Церковь Русскую, прошедшую тягостными путями страданий XX века.

Из Слова после литургии в ХХС 20 мая 2012

Комментарий: Много вопросов к  этому тексту. Павел был брошен в тюрьму за то, что изгнал духа из пророчествовавшей женщины. Не вижу аналогии со случившимся с церковью.
Церковь в эмиграции часто была в стесненных обстоятельствах, особенно в начале. Но, вопреки тому, что сказал патриарх. она была свободна. Она была полностью отрезана от страны, но не от народа, поскольку немалая часть этого народа оказалась в эмиграции. Патриарх или не знаком с историей эмигрантской церкви или она его не интересует. Вся речь как бы задумана для того, чтобы стереть ее значение.
А еще можно ли говорить, что православные христиане "ничего не делали" и только молились? Там, где это было возможно, что-то они все же делали! Как и апстол Павел, когда был на свободе. Речь патриарха состоит из одних отвлеченных соображений. Не названо ни одного имени, ни одного обстоятельства. Не сказано ничего конкретного и живого о жизни церкви и церковного народа в 20-м веке. Не очень понятно, кого же надо было объединять, если и без того церковный народ за это время ничего не предпринимал и только молился.
Митрополит Иларион, видимо, решил проигнорировать все эти вопросы. Его ответное слово чисто комплиментарно.